В разных мифопоэтических системах символические значения Овца отличаются
большой устойчивостью и единством — робость, стыдливость, кротость, безобидность,
пассивность, терпение, простота, податливость, невинность, мягкость, нежность,
любовь, жертвенность (жертва). Иногда эти значения «ухудшаются» — безынициативность,
подражательность, глупость, упрямство, блуждание.
В биологическом виде, представленном
Овца, с мифопоэтической точки зре-ния существенны териоморфные образы,
определяемые двумя парами противопоставлений: мужской — женский [соответственно
баран (овен) и овца] и принадлежащий к родителям — принадлежащий к детям
(соответственно — овца и баран, но ягнёнок или агнец, т. е. барашек). В
целом образы Овцы и барана реализуют общий круг символических значений,
хотя в ряде случаев подчёркиваются разные нюансы этих значений (что, в
частности, определяется и различиями по полу). Так, в образе Овцы чаще
выступает связь с мотивами кротости, нежности, невинности, а в образе барана
подчёркивается плодовитость, связь с солнцем и отдельными божествами, но
в отрицательном смысле говорится о глупости (баран — дурень) и бестол-ковости
барана. Забитость Овцы, её открытость обидам и вражеским нападе-ниям —
один из распространённых мотивов и в «языковой мифологии» (некоторые животные
обозначаются по принципу «едящий овцу»), и в об-ширной овечьей паремиологии
(«не прикидывайся овцою: волк съест»; «не за то волка бьют, что сер, а
за то, что овцу съел»), фольклоре, прежде всего в сказочных мотивах (многострадальная
овца в обществе лисы и волка). На этих качествах Овцы основана её роль
в ритуале. Именно Овца чаще всего выступает как образ жертвы, обычно чистой,
богу солнца, огня и т. п. и наоборот, жертвоприношение чёрной Овцы — божествам
подземного царства, злым духам для их умилостивления. Часто коза приравнивается
к чёрной овце (чёрной Овцы нередко называют плохого человека; ср. «заблудшая
Овца» — о грешнике). Однако характерно противопоставление Овцы как чистого
животного козе как нечистому или, во всяком случае, малопочитаемому животному.
Соотношение овца — человек подкрепляется и сказочными мотивами о превращении
в Овцу, об овце-оборотне и т. п.;
однако известны случаи, когда Овца превращаются в неодушевлённые предметы
(напр., в грузинской сказке пастух и Овца обращены в камни за негостеприимство
пастуха, отказавшего нищему в овечьем молоке и предложившему ему взамен
козье). Образ Овцы часто встречается в сказочном фольклоре, раскрывающем
различные качества Овцы. Есть сказки, в которых Овца доказывает, что она
не хуже (не менее полезна), чем лошадь и корова (ср., например, амхарскую
сказку о споре трёх этих животных), в других подчёркивается недостаточная
престижность Овцы в иерархии мифопоэтических ценностей, иногда отчётливо
выражается насмешливо-ироническое отношение к Овце, нередко обыгрываются
«низкие» темы — овечий горох, блеяние и т. п. Вместе с тем Овца выступает
как символ спасителя и искупительная жертва (ср. широко известную в христианском
учении и искусстве тему «божий агнец»); Овца как мифологизированное
животное, которое «перевозит» солнце через восьмой зодиакальный «дом»
(Скорпион); Овца как страж юго-западного и западного направления (там же);
Овца как животное тотемного типа (ср. почитание Овца у самосцев или «овечьи»
роды у ряда алтайских наро-дов); Овца как животное, принадлежащее божеству
(согласно «Ригведе» Х 26, 6, Пушан ткёт Овце одежды и чистит её),
и т. п. Зато ритуальная роль Овцы бесспорна; так, образ Овцы у мирового
дерева (в средней его части), у креста, с Иисусом
Христом и т. п. Поскольку овцеводство играло большую роль у некоторых
древних скотоводческих народов, наблюдается использование
продуктов Овцы в ритуале — её молока, жира, особенно
шерсти (причём шерсть и некоторые другие продукты Овцы иногда
фигурально называются а VI, «овца»). Мотив овечьего руна как символа
плодородия весьма част в ритуалах, приурочиваемых к образу
мирового дерева. В хеттских ритуальных текстах шерсть также связана с вечнозелёным
деревом елью. Белая овечья шерсть, как и сами Овцы, фигурирует в ивановских
праздниках у славян и соответственно — у балтов. В хеттских текстах ритуального
характера упоминаются люди в овечьей шкуре (между прочим, и т. н. «волчьи»
люди; ср. образ волка в овечьей шкуре). Очень широко используется Овца
в гаданиях (ср. способ гадания по лопатке Овцы), в заговорах-просьбах,
в практике предсказания, в магии. У ряда сибирских и центральноазиатских
народов Овца выступает как животное — «онгон», приносящее счастье.